Сегодня мы расскажем про клиентку Областного центра реабилитации инвалидов Женю Панькову, а именно про Женю и ее стихи. За двадцать с лишним лет исписано десять толстых тетрадей. Точного количества произведений девушка назвать не может. Первая проба пера была еще в детстве, но к тем стихам она относится с иронией. В 10 лет Женя писала про природу, котят и первую влюбленность. Сегодня главные темы ее творчества: вера, любовь, добро и красота.
«Когда я познакомилась с Женей, она меня удивила и потрясла своим глубоким внутренним миром, который так мастерски трансформировался в творчество, – рассказала медицинский психолог Центра Анна Цереня. – На консультациях люди довольно часто читают свои стихи. Главной проверкой «нравится или не нравится» для меня является реакция моего тела – бегут мурашки или нет. Женя – тот случай, когда бегут. Я желаю ей быть читаемой, популярной, чтобы она имела поклонников своего таланта».
Опыт выступления перед публикой у Евгении уже есть. Сейчас она вынашивает мысль о том, чтобы организовать свой сольный поэтический концерт.
– Женя, в чем будет фишка? Как вы собираетесь держать аудиторию только стихами?
– Фишка в текстах…
Евгения Панькова не боится быть не понятой, она не ищет поклонников, но очень хочет найти единомышленников, чтобы и дальше развиваться в своем творчестве. Хотя, если говорить о перспективе, то Анна Цереня комментирует это так: «По моим ощущениям, Женя даже не выбирает писать или не писать стихи, они у нее рождаются сами собой».
К сведению, Евгения сейчас окончила третий курс университета, факультет лингвистики и межкультурных коммуникаций. Девушка не скрывает, что возможно в будущем она перейдет на прозу, и даже более – на иноязычную прозу.
Женя Панькова в центре реабилитации уже не первый раз. Она любит сюда приезжать, ей нравятся здесь процедуры, нравятся люди. «Стихов о Центре пока не рождалось, – честно призналась девушка. – А писать на заказ не получается совсем». Главная сила ее творчества – это внутренний свет и свобода.
Одно из произведений Жени:
Этот дом когда-то был частью её семьи.
А потом его здесь заживо погребли.
Веки окон покрылись пылью и паутиной,
Дом ослеп, но помнит всех, кто его покинул.
Здесь было столько чудесных встреч,
Детский смех отдавался эхом,
Как она забиралась всегда на печь,
Дразнила брата оттуда сверху.
Пахло уютом, выпечкой и вином,
Когда все собирались за круглым большим столом.
Где это всё, что ж они все, зачем?
Лучше бы продали, чем вот так навсегда, совсем.
Дом горюет, скривившись на левый бок,
Сколиозом времени свернут в бараний рог,
Как ненужный старик, оставленный умирать,
Не способный окликнуть или догнать.
Только вдруг он слышит знакомый голос,
Даже что-то ухнуло, надвое раскололось.
Она робко подходит и на мгновение замирает:
– Не думала, что дома вот так умирают,
Как живые - горбясь, кряхтя, кривясь.
Ничего, восстановим и смоем грязь.
Она возвратилась, она наконец нашлась,
Сбежала от шума, города и болезни,
Она всегда ощущала силу лишь в этом месте.
– Вот погоди, я сюда мальчиков привезу.
Ты их полюбишь и младшую стрекозу,
Как меня... Внуки уже, представляешь?
Она шепчет: «Господи, что я несу?
Но мне кажется, ты меня слышишь и понимаешь».
(10.01.18 г.)
Татьяна Ахметьзянова